dvinetz

Кризису посвящается

Казалось бы, откуда в обществе, которое лишь недавно находилось где-то на уровне неолита, могли оказаться деньги? И тем не менее здесь, на Соломоновых островах, местные жители создали собственную, довольно своеобразную, но общепризнанную и до сих пор существующую денежную систему. Правда, эта деньги весьма отличаются от наших монет, банковых и казначейс.ких билетов.
Производство денег всегда было здесь привилегиёй жителей нескольких маленьких и до сих пор крайне труднодоступных островков, расположенных довольно далеко от сердца архипелага — Гуадалканала.
Пришлось сначала перебраться на Малаиту, тоже крупный, когда-то густонаселенный остров- в наше время на Малаите живёт в три раза меньше людей, чем сто лет назад.
С этого острова мне уже надо переправляться на островки, расположенные в труднодоступном атолле Ланга-Ланга, в западной части его лагуны. Первая цель — ближайший островок Ауки.
Окружающий вид словно вырёзали из рекламного фильма о красотах Океании, диаметр островка едва достигает сотни метров. На пустых пространствах между примитивными хижинами островитян растут кокосовые пальмы, а у берега ждут длинные узкие лодки.
Затерявшийся, малозаметный клочок земли, каких в Океании тысячи. И в то же время в этих примитивных лачугах создается единственное богатство, которое островитяне, где бы они ни находились, знают и признают,— их деньги.

Их странные деньги, полученные из раковин.
И хотя эти деньги обращались и до сих пор обращаются на большей части Соломоновых островов, их производство ограничено несколькими местными «монетными дворами», укрытыми именно в лагуне Ланга-Ланга. И это имеет свои причины. Достаточно бросить взгляд на этот маленький островок, чтобы понять, что ни одна сельскохозяйственная культура здесь не выживает. Дело в том, что коралловые островки в этом заливе образовались из известняка, на котором может выраст лишь кокосовая пальма, так что основным источником пищи и влаги жителей этой лагуны являются кокосовые орехи и, конечно, море, которое здесь особенно щедро. Но островитяне привыкли к таро, ямсу, свинине, им нужна более разнообразная пища, и для этого приходится выменивать продукты питания на свои ремесленные изделия. Пользующимся наибольшим спросом, а теперь уже и единственным изделием ремесленников Ланга-Ланга являются деньги из раковин.
Производство таких «монет» сложно. Оно требует не только терпения, но и большого мастерства. На Ауки, а ранее и на других островках залива, ракушки «чеканили» с незапамятных времен. В наши дни сохранился единственный «монетный двор» каменного века. Именно здесь.
Мужчины никогда не имели с производством денег иичего обцего, они лишь обеспечивают свой «монетный двор» сырьем.
Женщины Ауки производят три сорта «монет» из трех разных видов раковин. На Малаите и на других Соломоновых островах чаще всего пользуются «белыми деньгами», то есть полученными из белых раковин — так называемых какаду. Их здесь и «чеканят» больше всего.
Раковины какаду, диаметром в среднем около пяти сантиметров, местные мужчины вылавливают прямо в водах лагуны. Но ловцы раковин стараются увильнуть от своей работы и предпочитают покупать сырье для своих тружениц - жен на острове Нггела. Стандартная цена за корзину полуфабриката, в которую входит около двухсот пятидесяти белых раковин равна половине австралийского доллара.
Перед работницей этого примитивного «монетного двора» стоит полупустая корзина. Вначале островитянка тщательно осматривает раковину. Негодные сразу выбрасываются. Хорошую раковину женщина разбивает, разламывар на несколько пластинок, по возможности круглых, потому что готовые «монеты» должны быть именно круглыми, диаметром восемь миллиметров. Раковины разбивают фалбурой — молотком из черного камня. Материал для производства этих молотков жители Ауки добывают на соседнем оотрове, со дна реки Фиу. Известняк — единственная порода, которую можно достать на Ауки,— недостаточно прочен, чтобы разбить твердую раковину.
После того как женщина обобьет обломки раковины так, чтобы они прибяизительно отвечали требуемым размерам, она складывает их в скорлупу кокосового ореха. На этом кончается первый этап «чеканки монет». Теперь надо их отшлифовать, так как белые раковины какаду после первичной обработки становятся шершавыми. Шлифовку женщины производят на первый взгляд дростым, но в то же время остроумным способом. Для этого они пользуются деревянным бруском — мааи, в донной части которого сделано около пятидесяти ямок, по размерам и глубине соответствующих «монетам» из раковин. В каждое из этих углублений вкладывается один обломок ракушки, и, когда «шлифовальный станок» заполнен, его перево-рачивают. «Монеты» шлифуются круговым движени-ем по фаолисаве — известковой доске, политой водой. На этом процесс «чеканки» завершается.
На Соломоновых островах расплачиваются не одиночными «монетами», а бусами из обработанных раковин, нанизанных на веревочку. Но для того чтобы нанизать готовую «монетку», в ней надо просверлить отаерстие. Третья фаза производства денег на острове и есть сверление в них дырок. Но для этого белые диски сначала опускают в воду, чтобы они стали мягче.
Бурав, которым на местном «монетном дворе» сверлят в «монетках» отверстие- бесспорно, удивительный прибор, какой можно видеть в Меланезии. Главной его частью является стержень, заканчивающийся сверлом из очень твердого розового камня — ланди, который жители Ауки тоже добывают на Малаите. На вертикальном стержне подвешен на двух веревках горизонтальный. Вертикальный стержень вначале закручивают рукой, причем женщина защищает её пластиной из черепашьего панциря. Другой рукой она держит горизонтальный. Во время закручивания вертикального стержня на него начинают наматываться веревки. Затем женщина давит на горизонтальный стержень. Раскручиваясь, веревки вращают вертикальную ось. Благодаря колебательным движениям — вверх и вниз — веревки накручиваютея то в одну, то в .другую сторону, и отверстие в ракушке раесверливается за несколько секунд; -
Это оригинальное сверло—самый сложный инструмент, которым пользуются здешние «чеканщицы». Операцией провертывания дырки производство «монет» заканчивается; Однако для того чтрбы превратить их в средство платежа, женщины должны еще придать им традиционный вид. Отдельная «монетка» на Соломоновых островах совершенно никакой ценности не представляет. Другое дело —шнурки, цепочки раковинных «монет». Поэтому женщины нанизывают «монетки» на веревочки, сплетенные из особых волокон. Готовые шнурки пропускают затем по канавке в известняковой доске. Ее диаметр соответствует размерам «монеток». При этой операции края их становятся еще более ровными.и гладкими. «Монетки» так тесно прижаты друг к другу, что на одном шнурке их помещается до пятисот.
Цена отдельных видов и единиц денег из раковин быстро и часто меняется. Что касается белых денёг, то на Соломоновых островах чаще всего встречается единица, которую на Ауки называют галиа. Галиа — это однн шнурок белых «монет» какаду стандартной длины, равной девяноста сантиметрам. Цена галиа в 70-80 гг (когда там был М. Стингл), равнялась примерно двадцати пяти австралийским центам. Соединенные вместе четыре шнурка галиа представляют собой более высокую ценность — фуру, равную примерно одному австралийскому доллару. Исаглиа — самая большая денежная единица из белых ракушек — образуется путем соединения десяти фур. И наконец, из грубо обработанных белых «монет» составляется галиабата — двойная галиа, удвоенная длина стандартного белого шнурка.
На Ауки также делают «монеты» и других цветов — красные и черные. Черные деньги изготовляются таким же способом, как и белые, но из раковин курила диаметром примерно тридцать сантиметров. Курилы мужчины Ауки либо вылавливают на отмелях лагуны, либо покупают их у жителей северного побережья Малаиты. Двадцать курил равны примерно четверти австралийского доллара. Черные деньги на Соломоновых островах—самые дешевые. Зато красные — это твердая валюта. Существует установленный обменный курс между самыми распространенными — белыми и самыми дорогими — красными деньгами. Красные стоят ровно в десять раз дороже тех, что изготовлены из раковин какаду.
Красные детаги делают из раковин рому. Их высокая ценность определяется трудноетью добычи. Найти рому можно лишь на большой глубине и только в нескольких местах на всем архипелаге. Жители Ауки, как правило, покупают их у рыбаков, населяющих берега пролива Маламасики. Рыбаки, в свою очередь, отказываются принимать за эти раковины австралийские доллары или какие-нибудь товары, они требуют в обмен лишь красные деньги. Корзина раковин рому стоит одну стандартную длину, то есть девяносто сантиметров красных денег.
Изготовление иоследних требует выполнения одной дополнительной операции. Здесь, на Ауки, она носит название парая. Дело в том, что раковины рому бледно-розового оттенка. Чтобы добиться густого карминного цвета, которым должны обладать красные деньги, раковины кладут на раскаленные добела камни и в буквальном смыслё слова варят, Только после этого они принимают красный цвет.
Красные деньги на Ауки представляют собой либо шнурок стандартной длины— девяносто сантиметров, либо бусы из двух, трех и более ниток. Фире—самая высокая денежная единица — это ожерелье из десяти шнурков особенно тщательно подобранных «монеток». Точную цену фире никто назвать не мог. Но, судя по всему, она превышает пятьдесят австралийских долларов, а это для бедных жителей далекой лагуны невероятное богатство.
К красным деньгам, которые в лагуне Ланга-Ланга называют ронго, всегда проявляли интерес и белые люди. Ведь на острова царя Соломона первые европейские мореплаватели пришли для того, чтобы найти здесь золото. А красные деньги помогли им без особого труда вытянуть у мелацезийцев огромное количество драгоценного металла. Дело в том, что на рубеже XX века английские и немецкие купцы обнаружили, что у жителей Новой Гвинеи есть золотой песок. Новогвинейские папуасы отказывались, однако, принимать за свое золото европейские товары и деньги; они хотели лишь ронго — красные «монетки» из лагуны Ланга-Ланга. Прибыль, которую при этом обмене получали торговцы, была фантастичеокой — две с половиной тысячи процентов! Так Меланезию охватила лихорадка не только золотая, но и красных денег.
Удивительна устойчивость денег, изго-товленных на этом «монетном дворе». В то время как фунты стерлингов и доллары колеблются, потрясаемые различными финансовыми кризисами, белые и особенно красные деньги Соломоновых островов сохраняют стабильный курс, а в последнее время их стоимость даже растет. Многие островитяне, вернувшиеся домой после работы, обменивают свою тяжким трудом добытую заработную плату на дёньги, изготовленные в Ауки, которым они доверяют больше, нежели монетам белых людей.
Обращаются красные деньги и среди белых колонистов. До войны, напрнмер, месячная зарплата рабочего на плантациях равнялась одному шнурку красных денег. В то время установился — правда, в наши дни его уже не соблюдают — обменный курс: один английский фунт, месячная зарплата рабочего,— одна стандартная длина красных денег. Таким образом эти деньги стали способствовать развитию товарообмена, то есть выполнять функции, присущие деньгам в современном, развитом обществе. Однако обращение красньгх денег в протекторате так и не было узаконено.
Деньги из раковин способствовали даже расшире-нию плантаций на Соломоновых островах. К белому человеку, расплачивающемуся подобной «монетой», островитяне шли охотнее, так как они приходили на плантации главным образом для того, чтобы заработать на жену, которую можно было купить только за деньги из раковин. Кроме жен, которых жители Ауки часто привозят с Большой земли — острова Малаиты, за местные деньги они могут приобрести свинину для юбилейных торжеств. Таким образом, деньги, изготовленные в Ауки, совершают постоянный оборот.
А так как они не обесцениваются, то островитяне их повсеместно держат дома, укладывая кучками в своих хижинах и прикрывая известковыми плитками. Общественное положение на островах лагуны Ланга-Ланга определяется тем, сколько у человека накоплено раковинных денег. Часть этого богатства из за хрупкости материала постоянно изымается из оборота, что позволяет избежать инфляции. Общее количество денег ограничивается производи-тельностью этого единственного в наши дни «монетного двора» и недостатком сырья. Так что на Соломоновых островах всегда испытывают недостаток в деньгах, как, впрочем, и повсюду в мире.
Деньги из раковин отличает еще одна особенность. Это — табу. Юноши до испытания на зрелость не смеют их касаться.
Вожди деревень, обладающие настоящими кладами раковинных денег, дают иногда взаймы необходимые суммы тем мужчинам, которые хотят жениться. За эти долги на Ауки проценты не берут, хотя на других островах такого пеложения, вероятно, не существует.