И ещё в копилку фактов бесполезных, но интересных

КУРИЦЫН СЧЕТ
В начале нашего века среди крестьян некоторых прикамских мест существовало убеждение, что курица может считать, но только до четырех. Основывалось это на следующем наблюдении. Когда курица-наседка сидит в своем лукошке, то из-под нее можно вынимать яйца, она этого не заметит. Но так может продолжаться до тех пор, пока число яиц, оставшихся в гнезде, не будет меньше четырех. Как только количество яиц станет менее этого, по выражению крестьян, «куриного числа», курица начинает беспокоиться, кудахтать. Достаточно положить недостающие до четырех яйца, и курица успокаивается.

КОЛОДА КАРТ
Почему в каждой колоде 52 карты, четыре масти и тринадцать карт в каждой из мастей?
Доктор Шрадер, автор книги «Происхождение и история игральных карт», отвечает так: 52 карты соответствуют числу недель в году, четыре масти изображают четыре времени года, а так как каждое время года состоит из 13 недель, то, следовательно, и в каждой масти 13 карт. Кроме того, каждая масть, как хорошо известно, состоит из очков от 1 до 10, а затем из изображений валета, дамы, короля; если вместо них взять дальше цифры 11, 12, 13 и сложить все очки, мы получим цифру 91, соответствующую числу дней в одной четверти года. Таким образом, сумма всех очков четырех мастей будет составлять 364, то есть число дней в году без одного.

РЕКОРД СОБАЧЬЕЙ ВЕРНОСТИ
В Эдинбурге лет сорок назад стоял интересный памятник, воздвигнутый в честь собаки, проявившей необыкновенную верность своему покойному хозяину. В течение восьми лет эта собака неизменно дежурила у могилы хозяина, покидая ее только на два-три часа, чтобы пойти поесть и жившей неподалеку сострадательной женщине.

ВЕЖЛИВОСТЬ КИТАЙСКИХ РЕДАКТОРОВ
В старину в Пекине выходила газета «Цзин-Пао». В редакции этой газеты существовал следующий бланк для возвращения авторам непринятых рукописей:
«Преславный брат солнца и луны!
Раб твой распростерт у твоих ног. Я целую землю перед тобой и молю разрешить мне говорить и жить. Твоя уважаемая рукопись удостоила нас своего просвещенного лицезрения, и мы с восторгом прочли ее. Клянусь останками моих предков, что я никогда не читал ничего столь возвышенного, Со страхом и трепетом отсылаю ее назад. Если бы я дерзнул напечатать это сокровище, то император повелел бы, чтобы оно навсегда служило образцом и чтобы я никогда не смел печатать ничего, что было бы ниже его. При моей литературной опытности я знаю, что такие перлы попадают раз в десять тысяч лет, и поэтому я возвращаю его тебе. Молю тебя: прости меня. Склоняюсь к твоим ногам. Слуга твоего слуги, редактор (подпись)».

(Из коллекции кандидата искусствоведения В. Вирена.)